Среда обитания - Страница 9

Дронго по-прежнему молчал.

– Мне рекомендовали вас как лучшего в этой области, – продолжал Лев Давидович, – а значит, у нас есть шанс. Пусть даже небольшой, но шанс. И самое главное, чтобы вас не смущать. Половину гонорара я готов заплатить, даже если у вас ничего не выйдет. Это за ваше потерянное время.

– Очевидно, вам не все рассказали обо мне, – спокойно парировал Дронго. – Если я получаю гонорар, то лишь за выполненную работу. В случае неудачи вы оплачиваете мне только накладные расходы. И никаких гонораров. Иначе это было бы нечестно, я просто рискую своей репутацией.

– Вы согласны?

– Я пока размышляю. И чем больше думаю над вашим делом, тем более странным оно мне кажется. Почему Неверов молчал столько лет? Почему ни разу о себе не напомнил за последние годы? И почему решился именно сейчас?

– Не знаю. Если бы я знал ответы на эти вопросы, то, возможно, остальные отпали бы сами собой.

– Хорошо, – кивнул Дронго, – я попытаюсь найти следы Неверова или хотя бы понять, куда могли исчезнуть ваши документы. Но с этого момента мне нужна будет полная и абсолютная свобода действий…

– Безусловно.

– Помощь и сотрудничество вашей службы безопасности.

– Считайте, что они полностью подчиняются вам.

– И ваша откровенность. Мне понадобится ваше доверие, Лев Давидович. Вам придется изменить своим прежним принципам и довериться не очень знакомому человеку.

– Возможно, это будет полезный эксперимент, – усмехнулся Деменштейн.

– И, наконец, самое главное. В результате моих действий все может сложиться не так, как вы хотите. И не так, как хочу я. Вы готовы к тому, что решение будете принимать не вы? Подумайте, прежде чем ответить на последний вопрос.

– Я не совсем понимаю, о чем вы говорите?

– Предположим, что Неверов жив и здоров. Я нахожу Петра Алексеевича, договариваюсь с ним о документах. Вы платите ему деньги. Или отказываетесь платить. Но в этом случае я вам его не сдам. Это будет противоречить моим убеждениям и принципам.

– Тогда для чего мне такой сыщик? – разозлился Лев Давидович. – Мне легче нанять сто частных экспертов и заплатить каждому по десять тысяч долларов. Они перевернут всю Москву и найдут хотя бы следы Неверова, не выставляя мне никаких условий…

– Скажите водителю, чтобы остановил машину, – попросил Дронго, – нам дальше не по пути.

– Подождите, – махнул рукой Деменштейн. – Почему вы сразу обижаетесь? Мне не нравится последний пункт, и я честно вам об этом говорю.

– А я достаточно откровенно вам заявляю, что всю свою жизнь занимался тем, что искал преступников. Искал и находил людей, преступивших закон во имя закона и, если хотите, собственных моральных принципов. Которые не должны противоречить моей работе. Ни сегодня, ни в будущем. И если я ищу человека только для того, чтобы ваши головорезы его зарезали или мучили, то давайте расстанемся на этой стадии разговора.

– А если этот человек собирается передать документы в прокуратуру и посадить меня в тюрьму, то это нормально? Если он меня шантажирует и вымогает деньги, это правильно? Если он готов ради наживы рискнуть своим добрым именем и разорить мою компанию, это с моральной точки зрения вас не коробит?

– Давайте договоримся так. Мы не будем больше говорить о морали. Если я соглашаюсь, то действую в соответствии со своими убеждениями, которые могут и наверняка расходятся с вашими. Вот и все принципы. Если согласны, будем продолжать разговор. Если нет, попросите водителя остановиться. И хотя мы отъехали достаточно далеко от центра, я полагаю, что сумею добраться до дома без вашей помощи.

– С вами трудно разговаривать, – желчно заметил Деменштейн, – вы ставите меня в нелегкое положение.

– Я всего лишь оговариваю рамки нашего возможного сотрудничества, – возразил Дронго, – и мне кажется, что ничего особенного я не требую.

– Это вам так кажется. Впрочем, это уже ненужный спор. Будем считать, что я согласился на все ваши условия. Что-нибудь еще?

– Нет. Но нам придется повторить нашу беседу. И вы подробно, не упуская никаких деталей, расскажете мне, как на вас вышли Неверов и Востряков, как они звонили, как присылали письма, где назначали встречи.

– Это как раз несложно. Значит, вы согласны?

– Определим нашу главную цель. Неверов?

– Нет. Он меня интересует меньше. Документы. Самая главная цель – это документы. Если вы сможете мне их вернуть, то все остальное меня просто не волнует.

– Документы, из которых следует, что вы совершили ряд антиобщественных деяний.

– Послушайте, вы не прокурор, а я не подсудимый. Вы частный эксперт, и я прошу вас найти эти документы. Вот и все. К чему лишние и явно ненужные уточнения? Я вам уже пояснял, что в девяностые годы нарушали законы все, кто пытался воспользоваться ситуацией. Все, безо всякого исключения. Одни грубо, другие более ловко, но нарушали все.

– Ваш премьер считает, что можно было не нарушать.

– Наш премьер… – усмехнулся Деменштейн. – Действительно, «премьер в России больше, чем премьер». Знаете, что я вам скажу. Если опытный прокурор начнет проверку деятельности Санкт-Петербургской мэрии в период правления Собчака, царство ему небесное, то там найдут столько нарушений, что можно будет предъявить сколько угодно обвинений и нынешнему премьеру, и даже… вы меня поняли.

– Вы еще и циник, – заметил Дронго.

– Это уже форма защиты. Что мне еще остается делать? Нигде и никогда в мире самая большая и самая богатая страна не подвергалась такой безжалостной и разбойничьей приватизации. Об этом говорю вам я, человек, который неслыханно разбогател именно в этот период. Кто смог, тот сделал состояние. Кто не смог… на каждого удачливого приходился десяток неудачников. Они в основном лежат на кладбищах. Почти никто не выжил. Бизнес был не просто жестокий, он был абсолютно криминальный и варварский. Если хотите, даже бандитский. За каждым крупным капиталом стояли свои банды, свои правоохранительные органы, свои чиновники, своя пресса, свои журналисты. Иначе было просто невозможно.